новый рассказ

[pinklink]

Автор: Эль Акума, Экзорцыстег, Silent Angel (нужное подчеркнуть)
Название: Озорная душа
Тип: гет
Рейтинг: PG
Размер: мини (4,5 страницы)
Жанр: флафф, фантастика
Саммари: А вы не задумывались, куда попадают души раскаявшихся грешников?
Предупреждение: чуть-чуть слеша в конце.
Открытые и доверчивые для Аллена, как и любого другого близкого человека, глаза отразились в кофейной темно-коричневой глади. Юноша понимал, что его подруге станет неловко, если он постоянно будет в открытую изучать ее глаза, и потому частенько любовался их отражением. Все-таки эффект совсем не такой, как в реальной жизни. В этом есть что-то таинственное, даже немного волшебное, считал Аллен, но со стороны выглядит очень обыденно, будто он задумался и смотрит потому в одну точку.
…Внезапно на едва колыхавшейся глади напитка встретились взгляды двух пар глаз. Наивный и чуть мечтательный, пущенный глазами цвета темного янтаря, взгляд не отрывался от пристальных серебристо-синих глаз юноши. Ему одновременно захотелось немедленно отвести взгляд, чтоб Мэри ничего не успела понять, и безумно желалось дальше изучать ее отражение, четкое до совершенства.
Брови девушки едва заметно приподнялись.
-Аллен?..
Впервые просмотр отражения кончается реальной встречей взглядов. Аллен ощущал себя та, будто его разбудили еще до рассвета, коснувшись шеи холодным лезвием ножа. Страха еще нет, только странное пассивное волнение. И сердце бьется чуть сильней. Резко поднимается голова парня, и внимательный взгляд упирается в Мэри.
- Да?
Внезапный холодный порыв ветра из приоткрытой форточки поднимает волосы девушки в беспорядочный, как хаос, танец, и пронзает ледяной стрелой лицо Аллена. На глазах его выступают слезы, и от неожиданной атаки юноша роняет чашку. Почти одновременно готовое развалиться на щепки и осколки, окно со звоном захлопнулось. Аллен повернул ручку рамы. Одновременно решив не дожидаться возмущенных возгласов тетушки Элли, молодые люди опустились на корточки и принялись собирать черепки. Чашка была фарфоровая, с зеленым узором, который очень нравился Мери. Даром, что недорогая. Юноша мельком отметил, что в кофейной лужице отражение приятельницы более тусклое.
…Мери – племянница жены старшего брата Аллена. Сейчас – первая неделя гостины парня у этой семьи. Девушка с ними потому, что отец бросил ее мать еще до рождения ребенка, и через три года несчастная Дженни погибла в автокатастрофе. По подозрениям Аллена, нарочно нарушила дорожные правила: женщина мечтала стать актрисой, а пришлось для обеспечения себя и маленькой дочки бросить учебу и трудится на нескольких работах. Не у каждой хватило бы моральных и физических сил на такое. И с тех пор Мерион воспитывается у Джека и Эллис. Они содержат кафе, специализирующееся на русской кухне, которое занимает весь первый этаж их дома. За симпатичным и уютным интерьером ресторана прячется потрепанное от времени жилище хозяйки и шеф-повара. Денег на ремонт не то, чтобы нет, наоборот, семья прилично зарабатывает, просто заниматься этим тете Элли, по божьей воле, трудоголику, недосуг, а Джек принадлежит к такому сорт мужчин, который позволяет жене быть главой семьи во всем, то есть может превратить в реальность ее мысли, но не в коем случае не подумать самостоятельно.
Эллис никогда не хотела заводить детей, видя свое будущее только в работе, но ей пришлось взять Мери на воспитание, ведь других родственников у девочки не было, а заранее лишать ребенка будущего, сдав его в детдом, женщина просто не могла, потому что любила погибшую сестру, да и просто жаль ей было племянницу. Джек тогда вздохнул с облегчением, так как его желание стать полноценным семейством осуществилось.
…Внутри Аллена все встрепенулось, когда, желая поднять один и тот же черепок фарфора, они с Мери нечаянно взяли за руки друг друга. Краем глаза он замечает, как налилось румянцем обычно бледное лицо подруги. Ресницы скрывали смущение в ее глазах. Девушка, он подумал, наверняка слишком самоуверенна или наивна, если думает, что так сможет замаскировать свои чувства.
Теплое, хоть и короткое, прикосновение заставило сердце Алена забиться быстрей от тихой радости и тревоги. В конце концов, Мери могла бы подумать, что он нарочно.
Они крепко подружились еще в раннем детстве, хоть Мерион и младше юноши на два года, и потому он ценил эту дружбу куда сильней, чем возможность чего-то большего. Все равно оно долго не продлится, максимум год-два, и юноша понимал это. А также то, что дружба – на всю жизнь. К тому же девушка, узнай она о его чувствах, будет жалеть друга, что никогда не нравилось ему. Жалость для тех, кого считают слабыми, и потому она унизительна, - так думал Аллен. Теоретически он мог быть для Мери тоже кем-то большим, чем просто сводный брат, но парень мог только догадываться о ее чувствах.
…Руки друзей разорвались лишь на несколько секунд, и Мери положила на ладонь Аллена свою собственную. Теперь ее кожа ему казалась необычайно прохладной и бледной.
- Согрей меня, пожалуйста. Здесь, в коридоре, так сыро.
Юноша понял, что Мерион уже известно про его к ней чувства. Иначе она не просила бы так, будто они уже стали для друг друга кем-то большим, нежели просто друзья. Доверчивый взгляд светло-карих глаз, казалось, пронзил душу Алена насквозь, и появилось ощущение, будто эта спокойная и самостоятельная, но по-детски наивная и простодушная, девушка доверила ему свою жизнь, а не руку.
«Я согрею тебя когда угодно, даже если не буду рядом!»
Загорелые руки с обкусанными ногтями мягко сжали изящную ладонь с длинными и лиловыми от холода пальцами.
- Я сама уберу чашку, Аллен…
- С меня останется пол протереть, - улыбнулся юноша. Логика подруги была ему так известна, что ей и объяснять порой не приходилось. Мери тоже улыбнулась и кивнула.
- Понятливый мальчик…
Тихая последняя фраза смешалась с шелестом ветра за окном, фактически его не перекрывая.
Их общая мысленная мольба о том, чтобы этот момент не прервался шагами или просьбой «иди сюда!» была услышана господом. Аллен, которого наконец не отвлекали мысли и дела, порой до безобразия назойливые, заметил, что Мери слегка дрожит. Ведь кроме нее ничто не владело его взглядом и мыслями.
- Тебе холодно.
Девушка кивнула, и темная челка на мгновение прикрыла ее ресницы. Юноша верен обещанию, негласно данному подруге, и потому поднялся с ней и обнял Мери с такой же мягкостью, как и взял за руку.
Через льняное платье Аллен легко мог слышать чуть ускорившийся стук сердца девушки. Это не первые их объятия за множество лет знакомства, в котором было место прощаниям, и радостным встречам. Но именно тогда была сломана логика этого дружеского прикосновения, ведь молодой человек мог просто посоветовать Мери одеваться потеплей, ведь этот июнь выдался непривычно прохладным – выше 15 градусов днем воздух еще не нагревался, услышать пренебрежительное фырканье и заявление о красоте и необходимых ради нее жертв, после чего подруга, немного поупрямившись, все же натянула бы свитер и джинсы, спрятав слишком легкое платьице в шкаф до лучших времен. И девушка ощутила себя хрупким и беззащитным существом, которое взялся оберегать добрый и неглупый Аллен. «Хорошая надежная защита», - подумала она и иронически усмехнулась. Ее отношение к пафосу обстоятельства изменить были неспособны.
Встретились две пары глаз. Холодный и задумчивые, словно у волшебника из старой сказки, и открытые лукавые, как у озорного ребенка лет семи-восьми. Аллен был как никогда близко, только свое отражение в его глазах Мери никак не могла увидеть. Лишь чувствовала теплое и равномерное дыхание друга на своих щеках.
А он слегка улыбается и про себя молит бога о том, чтоб еще хотя бы минуту не появлялись до безобразия назойливые дела. Алену для счастья хватает только несколько нежного взгляда Мери из-под ресниц и ее хрупкого тела, трепетно прижавшегося к его собственному. Привычная маска сдержанности уже не в силах скрыть радость подруги.
Как только юноша об этом подумал, девушка отстранилась и негромко заметила:
- Надо, Ален, все-таки собрать эту чашку. Верней, то, что от нее осталось, - и улыбнулась одной ей известным мыслям.
В следующую минуту случилось то, чего Ален, вооруженный логикой и скудными знаниями из физики за десятый класс, никак не смог объяснить самому себе. Возник перед глазами образ: он, мальчишка с растрепанными отросшими волосами (расческу сегодня Алену найти не удалось), наклонивший голову над худощавой девушкой, собирающей с пола фарфоровые черепки…
- Мери, - обратился к ней паренек.
- А? – откликнулась девица.
- Давай-ка на днях сходим в театр, или в кино… Словом, не важно куда. Сидеть дома летом просто неприлично.
- Это можно. – Мери, не понимая головы, сдержанно улыбнулась. Молодой человек иронично скривил губы, заметив это. Ведь в голосе подруги он не расслышал ни одной эмоции. …И вдруг Ален снова получил возможность наблюдать за жизнью как привык: своими глазами, а не со стороны.
«Что за чертовщина? – подумал он. – Я же даже не подумал о том, чтоб пригласить куда-то Мери! Или воображение взыграло, что ли…»
- Иди за шваброй, дружище. Киносеанс на ближайшую неделю вспомнить можно и позже! – подруга выпрямилась c ироничной улыбкой.
- Да. Конечно, - растерянно ответил юноша и пошел по коридору.
Вечером Аллен решил прочитать молитву на ночь, что последний раз делал примерно неделю назад. К религии он относился столь безответственно то ли от отсутствия больших проблем в жизни, то ли от насыщенной жизни летом. В этот же день парня встревожило странное и вообще не планируемое приглашение Мери. Вообще юноша, если его что-то беспокоило, сразу молился. Несмотря на лень по отношению к соблюдению христианских обрядов, Аллен был суеверен. Молится он имел обыкновение глядя не на икону, а в зеркало, прямо в глаза своему отражению. Бог у верующего человека есть в душе, как считал мальчик. Тем вечером слова «в душе» приобрели двойное значение, так как юноша читал молитву в душевой. В его комнате зеркала не было, и вообще Аллен предпочитал там находится только во время сна – для чтения или чего-нибудь еще из развлечений света было маловато.
Юноша бормотал с глубокого детства знакомый текст, старательно отгоняя навязчивую мысль о том, что ему просто надо хоть иногда спать больше пяти часов, и тогда визуальные галлюцинации точно не повторятся. Возможно, так и следовало сделать, потому что отражение в зеркале изобразило уже знакомую кривую усмешку, и выразило глазами некоторое презрение и печаль.
- Знаешь, Аллен, от того, чтоб ты наконец нормально выспался, пользы стало бы больше, чем от этой молитвы нудиста.
Парень немедленно замолк, от удивления на какое-то время лишившись возможности соображать. Отражение тем временем продолжило монолог.
- Да, я, знаешь ли, огорчен, что моему совету не последовали, и поэтому повторил его менее мягким способом. И это я помог тебе с Мери! Не хочешь сказать спасибо?
- Для начала, кто ты? – тихо поинтересовался Аллен. Ему не хотелось будить никого из домочадцев, а отражение говорило едва слышно.
- Давай-ка я тебе все объясню позже. Когда домолишься (если конечно!) и уйдешь в комнату. Только для этого тебе на некоторое время придется покинуть свое тело. Тогда оно будет просто спать.
Разговор кончился. Из зеркала на Аллена смотрело собственное лицо, удивленное, чуть испуганное и с темными кругами под глазами.
«Прав он, спать больше надо,» - подумал юноша.
Cидя на кровати в комнате, парень из-за всех сил представлял себе, как его душа (в воображении Аллена – полупрозрачная, размытая и светлая фигура) отделяется от тела, от чего то становится немного темнее. «Хотя куда уж темнее, - подумал мальчик, - и так ночь».
И тут внутренний голос опять внес свои пять копеек: «Ты бы лучше поставил одно зеркало напротив другого и попытался с таким же старанием разглядеть себя в самой глубине отражений! Но, зная о дефиците таких вещей в твоей комнате, можно попытатся использовать любой достаточно отполированный и большой предмет».
- Спасибо, - шепнул юноша. – Хотя мог бы и в ванной сказать.
Затем он включил свет и стал разыскивать цифровой фотоаппарат в творческом беспорядке комнаты. Вместо этого Аллену суждено было найти небольшое зеркальце, совмещенное с расческой. И впервые он мысленно поблагодарил мать за ее бесконечные и раньше казавшиеся абсолютно бесполезными, советы по сбору чемодана в поездки. Чтобы смягчить будущее падение собственного тела, мальчик бросил на пол перед окном (по планам, второе зеркало) одеяло и подушку. При этом находился в практически полной уверенности, что подушка примет на себя любую часть тела, кроме головы.
Уже внимательно глядя в глубь галереи отражений окна в зеркальце и наоборот, Аллен продолжал представлять рассоединение собственных души и тела. Пока, наконец, не добился результата. К тому моменту парень начал подумывать, что все странные события уходящего дня ему померещились, и вообще надо просто выспаться. А понял, что получилось, когда увидел самого себя, падающего на предусмотрительно расстеленное одеяло.
- Где ты? – такой стала первая фраза мальчика вне тела.
- Тут я. – По законам жанра, ответ прозвучал за спиной Аллена. Юноша повернулся на голос и увидел собеседника. Тот был на вид совершенно материальный, даже не полупрозрачный, как того ожидал мальчик. Что сильней всего бросалось в глаза, так это неестественная худоба, а так же грустная ирония на лице, какую Аллен встречал до того нечасто.
- Быть может, начнешь рассказ о том, по какому праву одолжил мое тело и почему в зеркале заговорил?
- По такому же, как и ты сам пользуешься этой тушкой, - юноша покосился на спящее тело Аллена. – По некоторым причинам я совместно с тобой живу в этом теле.
- А какие причины?
- Во-первых, я успел сделать много грехов, и при смерти раскаялся. Сам понимаешь, из-за дефицита хороших поступков меня не могли пустить в рай, и потому послали опять на землю. Там, - он вскинул голову и глянул вверх, - думали почему-то, что твоя мать родит двойню, но просчитались. И решили, что я вполне могу сосуществовать с душой, законно родившейся, и помогать ей. Ну, они и не ошиблись, я не раз вот так попользовался этим телом, - усмешка, - только тебе на пользу. Только сейчас ты что-то разволновался, и пришлось тебе все объяснить. А то, видишь ли, даже настойчивые советы идти в кроватку не подействовали.
- Расскажешь мне о своих грехах? – Аллен живо заинтересовался такой необычной историей души. Он на самом деле искренне верил в Бога, и не молился регулярно только потому, что был уверен: место в Рае и благополучие при земной жизни заслуживается не соблюдением обрядов, а праведной жизнью.
- Да. Только сначала я хотел бы получить благодарность за свою помощь! Это все-таки приятно, а до Страшного Суда, надеюсь, еще жить и жить, - собеседник криво усмехнулся.
- Как тебя зовут? Верней, звали?!
- Метью.
- Спасибо, Метью, - Аллен повторил его усмешку.
Худой паренек вскинул печальные и пристальные глаза, затем опустил взгляд, и пошел к мальчику.
- Нет… - бормотал он.
Следующие действия стали столь неожиданными, что Аллену понадобилась секунд двадцать, чтоб осознать происходящее и тоже что-то сделать. Так и глядя куда-то вниз, Метью едва коснулся руками его плеч и поцеловал. Мальчик знал, что ему должно быть противно, стыдно перед самим собой, перед Мери, ведь только ее губ он хотел коснутся своими. А тут – этот странный парень с темным прошлым и столь же темной ориентаций, требующий благодарности. Так хорошие (а может, просто умные) люди не поступают, подумал Аллен. Решил помочь законнорожденной душе – его дело. Но юноша не чувствовал, что происходящее – настоящий грех. Ведь они, по сути, общаются ментально, и вообще не может быть личностей ближе друг другу, чем две души в одном теле. А значит, этот поцелуй немногое значит. Только то, что Метью как был, так и остался грешником. Или просто идиотом. Мальчик, не привыкший особо осуждать людей, более склонялся ко второму варианту.
- Когда о грехах рассказывать будешь? – Аллен мягко отстранил вторую душу. Тот довольно улыбался.
- Да хоть сейчас… Ты же не особо спешишь? – при хорошем настроении Метью потянуло на шутки. Знал же прекрасно, что утро примерно через пять часов наступит, и в течении этого времени им обоим нужно вернутся в тело.
- Безумно спешу на поезд через час, - усмехнулся юноша.
- Тогда слушай. Если коротко, то я бессовестно хамил своей матери, которая ради меня на двух работах вкалывала, а перед поступлением в универ вообще украл ее сбережения, и больше мы не виделись. Впредь существовал за счет беспечных дамочек с приличными суммами за душой. А в конце жизни раскаялся, когда последняя из них бросила меня больного, без цента в кармане, на улице. Тогда-то я и умер.
В процессе рассказа на его лице становилось все меньше веселости.
- Ну ты даешь, - тихо сказал Аллен. И машинально вытер губы – поцелуй был настоящим, осязаемым.
- А ты думал, я ради развлечения в одном теле с тобой нахожусь? – опять грустный и презрительный взгляд. Мальчику стало жаль Метью.
- Если хочешь, можешь поцеловать меня еще раз, только не дуйся! Ненавижу это.
И вторая душа послушалась. И когда Аллен вернулся в их тело, то понял, что спать будет в два раза больше обычного, чем обеспокоит Мери, комната которой прямо напротив его собственной. Пусть ему приснятся такие красочные сны, чтобы он забыл о всех проделках Метью.